Описание
https://doi.org/10.24031/1992-2043-2023-23-5-9-54
Вопреки унификации критериев договорной ответственности в учении пандектистов в великих кодификациях нашлось место для учета индивидуальных особенностей должника в отдельных видах обязательств, что восходит к классической категории «diligentia quam suis» – осмотрительности как в отношении своих вещей. Категория рождается в ходе полемики о возможности расширительного толкования dolus (умысла) как критерия вменения по договору поклажи в прокулианской школе lex ‘quod Nerva’ (D. 16, 3, 32). Анализ подходов к договорной ответственности за умысел (Proc. D. 18, 1, 68, 1–2; Nerat. in D. 19, 1, 13, 14) раскрывает диапазон трактовки умысла в прокулианской школе, который включал и сознательное неисполнение гарантийного обязательства, и обман в отношении объема исполнения. Экзегеза D. 16, 3, 32 не подтверждает понимания «culpa latior» как относительного умысла, предложенного австрийскими романистами в 1970-х–1980-х гг. Цельс не релятивизирует умысел, но выстраивает абстрактный и обобщенный критерий нарушения fides (fraude non caret) как уровня ответственности в обороте, ориентированного на нормального (природного) человека. При этом допускается оправдание, исходящее из индивидуального образа действий должника (suus modus), что предвосхищает современные подходы.
Ключевые слова: договорная ответственность; умысел; вина; неосторожность; осмотрительность как в отношении своих вещей; осмотрительность заботливого главы семейства; пандектистика; usus modernus; римское право; римская юриспруденция; сравнительное право.